(2) Сталинские соколы и асы Геринга. Цифры и факты.

Boris Paleev написал(а) к All в Dec 18 11:22:38 по местному времени:

Нello All!

https://aftershock.news/?q=node/708096

2. Тактические задачи боевой авиации.

Тема эта неисчерпаема, как и сама воздушная война. Чтобы засунуть материал в рамки одной статьи я буду рассматривать не тактику боевой авиации как таковую (т.е. искусство вести и выигрывать воздушный бой или наносить авиаудар по выбранной цели), а ограничусь описанием тех тактических задач, которые боевая авиация при этом решала.

Как хорошо известно, часто неуклюжий и неповоротливый бомбовоз и тяжелый бронированный штурмовик выполняют основную задачу войны - уничтожают войска и военные объекты противника, разрушают его экономику, объекты инфраструктуры и транспортную систему - делают то главное дело, для которого и созданы военно-воздушные силы. Никакая наступательная операция не будет иметь успеха без массированного применения фронтовой ударной авиации.

Основной боевой задачей ударной авиации и мы, и немцы считали нанесение бомбо-штурмового удара по намеченной или вновь обнаруженной цели. Основную тактическую задачу ударной авиации мы с немцами при этом понимали примерно одинаково: как можно точнее нанести этот самый бомбо-штурмовой удар. Следовательно, одинаково мы понимали и то, что является боевым вылетом ударной авиации: пересек самолет линию фронта, значит экипажу засчитывается боевой вылет.

А вот что является основной или приоритетной тактической задачей истребительной авиации, мы с немцами понимали, по-видимому, несколько по разному.

Во время войны, истребители выполняли следующие виды боевых задач:

1) "свободная охота" или бой по принципу "ударил - убежал". "Чем" и "по чему" ударил - пулеметно-пушечным огнем по самолету противника или бомбами по наземной цели - неважно. Принцип один - один-единственный внезапный удар, с уходом от цели на максимальной скорости.

2) Маневренный бой "истребитель против истребителя" или "собачья свалка", который ведется индивидуально в свободно-хаотичной манере. Обычно такой маневренный бой истребители ведут при "расчистке" воздуха.

3) Атака бомбардировщиков противника.

4) Бой с истребителями противника в непосредственном сопровождении ударных машин.

Немцы приоритетную тактическую задачу истребительной авиации понимали, по-видимому, так: выследить, подловить и сбить самолет противника. Лучше всего для выполнения этой задачи подходит "свободная охота", следом идет "собачья свалка" и, наконец, "атака бомбардировщиков противника". Такая же боевая задача, как "бой с истребителями противника в непосредственном сопровождении ударных машин", никоим образом не содействует выполнению тактической задачи "выследить, подловить и сбить самолет противника".

Что же касается наркома обороны Сталина, то, как он видел основные тактические задачи истребителей, следует из строчек его приказов:

Приказ № 0489 17 июня 1942 г.: "основная и главная задача наших истребителей заключается в том, чтобы в первую очередь уничтожить вражеских бомбардировщиков, не дать им возможности сбросить свой бомбовый груз на наши войска, на наши охраняемые объекты".

Приказ № 0685 9 сентября 1942 г.: "считать боевым вылетом для истребителей только такой вылет, при котором штурмовики и бомбардировщики при выполнении боевой задачи не имели потерь от атак истребителей противника".

Выполнить эти приказы наркома можно только в том случае, если основными боевыми задачами истребителей являются "атака бомбардировщиков противника" и "бой с истребителями противника в непосредственном сопровождении ударных машин". В "собачью свалку" по "расчистке" воздуха можно вступать лишь в том случае, если для этого остались свободные истребители. А "свободная охота" - это вообще экзотика, которую будут поручать особо квалифицированным пилотам (например, Покрышкину).

То, что "свободная охота" была для нас экзотикой подтверждается данными из книги "Советская авиация в Великой Отечественной войне". Истребители ВВС потратили на нее 30 218 вылетов из 2 904 778 всех вылетов ВВС, а истребители ПВО - 1166 вылетов из 269 465 всех вылетов ПВО. При этом на прикрытие войск и тыла истребители ВВС потратили 489 438 вылетов, а истребители ПВО - 43 675. На сопровождение авиации истребители ВВС потратили 424 553 вылета, а истребители ПВО - 13 655.

В книге "Драбкин А. Я дрался на истребителе" Голодников Николай Герасимович про "свободную охоту" говорит так:

"Свободная охота" - это самый выгодный способ ведения войны для летчика и самый невыгодный для его армии. Почему? Потому, что почти всегда интересы рядового летчика-истребителя в корне расходятся с интересами как его командования, так и командования войск, которых авиация обеспечивает. Дать полную свободу действий всем летчикам-истребителям - это все равно, что на поле боя дать полную свободу всем рядовым пехотинцам - где хочешь окапывайся и когда хочешь стреляй. Это глупость. Не может знать пехотинец, где и когда он наиболее необходим, нет у него возможностей поле боя целиком видеть. Точно так же и летчик-истребитель - рядовой воздушной войны - редко когда может правильно оценить, в каком месте и когда он наиболее необходим.

На мой взгляд, свобода, которой располагали немецкие летчики-истребители - это "лазейка" - попытка заинтересовать истребителей действовать более активно. По большому счету, ничего хорошего эта мера за собой не несет. Понимаешь, в тех местах, где решается судьба войны, летчику летать никогда не хочется. Его туда посылают приказом, потому, что сам летчик туда не полетит, и по-человечески его понять можно - жить всем хочется. А "свобода" дает летчику-истребителю "законную" возможность этих мест избегать. "Лазейка" в "дыру" превращается.

Надо также сказать, что после воздушных боев на "Голубой линии" Люфтваффе постепенно утрачивали господство в воздухе, и к концу войны, когда господство в воздухе было утеряно окончательно, "свободная охота" осталась единственным способом ведения боя немецкой истребительной авиацией, где они достигали хоть какого-то положительного результата. Где-нибудь "в сторонке" от основных боев кого-нибудь подловить. Тут уже вопрос стоял так - нанести противнику хоть какой-нибудь урон. О серьезном влиянии такой "охоты" на ход войны говорить не приходится.

Про непосредственное сопровождение ударных машин Голодников рассказывает примерно следующее:

У нас группе непосредственного прикрытия ударных самолетов, бомбардировщиков или штурмовиков, всегда задача ставилась строго определенным образом. Мы должны были не сбивать, а отбивать. Прикрытие - основная задача. У нас правило такое было, что "лучше никого не сбить и ни одного своего "бомбера" не потерять, чем сбить трех и потерять один бомбардировщик".

Был приказ, по которому истребители прикрытия строго наказывались, если они потеряли бомбардировщики. Вплоть до суда. У нас в полку не было случаев, чтоб мы бомбардировщики бросили, но бывало, "бомберы" сами "отрывались".

У нас если хоть один бомбардировщик сбили, то назначается целое расследование: "Как, где и почему сбили? Кто допустил, что его сбили?" И т.д. У немцев, судя по всему, такого не было, видать, совсем другое отношение к этим случаям было, поскольку они всю войну свои бомбардировщики "бросали", если шанс сбить появлялся.

В книге "Драбкин А. Я дрался с асами люфтваффе" Кожемяко Иван Иванович про тактические задачи истребителей рассказывал то же самое:

Истребителям сопровождения никто не ставил задачу "прикрыть бомбардировщики". Это так просто говорят (хотя, конечно, с военной точки зрения это неправильное выражение). Задачу ставят на "истребительное обеспечение бомбового (или бомбо-штурмового) удара". Главное - удар.

Что самое ценное в бомбардировщике? Самое ценное в бомбардировщике - это бомбы. Бомбардировщик создан ради одного - в нужное время и в нужном месте нанести бомбовый удар, чем решить исход наземного боя в нашу пользу. Все остальное вторично.

А что прежде всего дает бомбардировщикам возможность нанести эффективный бомбовый удар? Прежде всего - это строй. До тех пор пока бомбардировщики сохраняют строй, они имеют возможность для нанесения эффективного бомбового удара. Отсюда и задача истребителей прикрытия - сделать все, чтобы бомбардировщики сохранили строй.

Вся наша тактика непосредственного прикрытия и решала основную задачу - сохранить строй ударных машин. И поверь, против немецкой тактики индивидуальных атак наша тактика работала очень хорошо. Бывало, несли наши штурмовики потери, но строй сохраняли всегда. Поэтому и удар наносили всегда, пусть и ослабленный, но наносили. А вот немецкая тактика нанести удар позволяла далеко не всегда.

Если немцы сбивали хотя бы один "ил", имея численное превосходство, для нас все заканчивалось простым разносом. Если же немцы сбивали "ил" будучи в меньшинстве, истребителей прикрытия ждал суд военного трибунала.

Истребителям, прикрывающим передний край или районы скопления войск, также никто не ставит задачу "сбивать бомбардировщики", им ставят задачу на "отражение бомбового удара". Как истребители будут отражать этот удар, уже зависит от обстановки, мастерства, выделенных сил и многого другого. Главное - не допустить бомбового удара по своим войскам или прикрываемым объектам.

Хорошо, если при отражении удара будут сбиваться бомбардировщики противника, - это самый лучший вариант. Но можно удар отразить и без сбивания ударных машин. Надо либо расстроить строй, либо вообще не допустить "бомберы" в район бомбометания. Это похуже первого варианта, но вполне допустимо.

Единственно, что недопустимо, - это позволить ударным самолетам противника нанести удар. Если удар нанесен, тебя ничто не оправдает, даже сбитые самолеты. Толку от этих сбитых, если противник все равно все разбомбил?!

Когда мы летали "на прикрытие района", всегда стремились выполнить программу-минимум - разбить строй немецких бомбардировщиков, разогнать их. Собьем - не собьем, это уже дело десятое, но разогнать - всегда.

Количество сбитых - это важный показатель и предмет вполне законной гордости как командования полка, так и рядовых летчиков, на счетах которых записаны эти сбитые. Другое дело, что это далеко не единственный показатель работы полка.

Например, в нашем полку всегда в боевых рапортах вначале указывали, сколько раз слетали на прикрытие штурмовиков, обязательно указывали, что потерь у прикрываемых нами штурмовиков не было. Отчитывались, сколько раз прикрывали войска, и про то, что во время нашего прикрытия бомбежек войск не допускали. Указывали, сколько раз слетали на штурмовку, сколько бомб сбросили во время штурмовок и "охоты" и сколько единиц техники и живой силы уничтожили, сколько разбомбили мостов, сколько провели разведок и т.п.

Вот плюс ко всему этому, так сказать, венцом боевой работы указывали количество сбитых самолетов противника, которых, естественно, лучше иметь побольше.

Просто же абстрактное "количество сбитых", оно ни о чем не говорит.

Опять же, мы же в основном в прикрытии ударных самолетов летали, а там правило такое: лучше ни одного штурмовика не потерять и ни одного "мессера" не сбить, чем сбить три "мессера" и потерять хотя бы один штурмовик.

Про то, как немецкие истребители прикрывали свои войска наши ветераны рассказывали примерно следующее:

Например. Прикрываем мы штурмовики. Появляются немецкие истребители, "крутятся", но не атакуют, считают, что их мало. "Илы" обрабатывают передний край - немцы не нападают, концентрируются, стягивают истребители с других участков. Отходят "илы" от цели, вот тут и начинается атака. К этому времени немцы сконцентрировались и заимели численное превосходство в раза три. Ну, а какой в этой атаке смысл? "Илы"-то уже "отработали". Только на "личный счет". И такое было часто.

В книге "Драбкин А. Я дрался на Пе-2" Аносов Александр Петрович рассказывает так:

Обычно было так. Пролетаем мы Либаву (обычно между Либавой и Мемелем), они нас засекают, но за нами не гонятся. Почему? Боятся. В открытом море падать никому не хочется - верная смерть. Мы по конвою отбомбимся, возвращаемся домой, и на подлете к берегу, когда до него остается километров 50, они нас и перехватывают.

Скажите, а вас такое "ненормальное" поведение немецких летчиков-истребителей не удивляло? Ведь бомбардировщики надо перехватывать, пока они еще с бомбами идут. А после сброса бомб смысл перехвата теряется.

Все правильно, ударную авиацию надо перехватывать до нанесения удара. Могу сказать, что летчик до комэска в последнюю очередь должен забивать себе голову тем, как спланировать перехват. Решение этой задачи находится в компетенции командира истребительной авиадивизии, в крайнем случае - командира полка.

Тогда у меня по этому поводу "голова не болела". Позволяют немцы нам удар нанести - ну и прекрасно. Подумай сам, ну какое мне дело до того, почему немецкий комдив не справляется с возложенными на него обязанностями?

Про то, как немецкие истребители прикрывали свои "бомберы", эти же летчики рассказывали примерно следующее:

Тактика немецких истребителей в прикрытии была непохожа на нашу совершенно. "Юнкерсы" шли где-то на 2000 метров в "пеленге", а шестерка "мессеров" ходила зигзагом на 1000 м выше их. При подходе к району бомбометания "сто девятые" оставляли своих бомбардировщиков, вырывались вперед и связывали боем истребителей, прикрывающих район ("расчистка воздуха"). После того, как "юнкерсы" отбомбились, из боя выходят и "мессеры". Подобным образом "мессеры" прикрывали все типы своих ударных самолетов - Ю-87, Ю-88 и Не-111.

В сущности, немецкая тактика защиты ударных машин ничего особо сложного из себя не представляла и была построена на двух элементах - внезапности и превосходстве "мессера" в вертикальном маневре. Перед атакой они старались набрать высоту, чтобы атаковать наши машины сверху и на высокой скорости. Получается, что все, что препятствует внезапному нападению и не дает немцам вести бой на "вертикали", - это все работает против немецкой тактики.

И все-таки был у немецких летчиков-истребителей один крупный недостаток. Могли немцы в бой ввязаться, когда это совсем не нужно. Например, при прикрытии своих бомбардировщиков. А ведь есть такие бои, где надо драться "до последнего", никакого "следующего раза". Например, защита объекта или конвоя от атаки бомбардировщиков, прикрытие своих "бомберов". Здесь умри, а прикрытие обеспечь, без всякого "следующего раза".

Мы этим всю войну пользовались, у нас одна группа в бой с истребителями прикрытия ввязывалась, "на себя" их отвлекала, а другая атаковала бомбардировщики. Немцы и рады, шанс сбить появился. "Бомберы" им сразу побоку и плевать, что другая наша группа эти бомбардировщики бьет насколько сил хватает.

Вообще у меня сложилось впечатление, что бомбардировщики не были приоритетны в Люфтваффе. Там приоритет был за истребителями и разведчиками. Одним невероятная свобода действий, другим самое лучшее прикрытие. А бомбардировщики - это так, "утюги". Мол, у них стрелки есть - отобьются, а не отобьются - сами виноваты. Формально немцы свои ударные самолеты прикрывали очень сильно, но только в бой ввяжутся, и все - прикрытие побоку, довольно легко отвлекались, причем на протяжении всей войны.

Честно сказать, я иногда логики действий немецких летчиков вообще не понимал. Представь, вот ходит наша шестерка, патрулирует район, на 3000 метров. Пункт наведении докладывает: "Сокол", внимание, к вам на 3500 подходит восьмерка "мессеров". Ясно, и мы боевым разворотом уже на 4000. Восьмерка "мессеров" подошла, а мы уже выше их. Что делать немцам? Надо, конечно, с нами бой принимать, но тогда придется драться на "горизонталях", потому как, атакуя на вертикальном маневре, они скорость потеряют.

А что делали немцы? Форсаж, пикирование и в сторону - набирать высоту. Пока они ее набирают, нас пункт наведения уже перенацеливает: "Внимание! Подходят две девятки "Юнкерсов-88"! Немедленно атакуйте!" Мы в пикировании на "юнкерсы". "Юнкерсы", видя, что на них в атаку идут советские истребители, тут же избавляются от бомб, разворачиваются и на форсаже "домой". Бомбометание сорвано.

Мы за "юнкерсами", они от нас. Оглядываемся, а "мессера" уже сзади и выше нас, тоже пикируют, гонятся, но за нами. Догоняют. Та-ак... Хоть и хочется сбить "юнкерс", но дуриком погибать из-за этого не стоит. Боевой разворот, и заходим на "мессеры" в лоб. Они, не принимая нашу атаку, уходят кабрированием. На этом все заканчивается.

Приземляемся довольные страшно: "Ну, мужики, как мы немцев шуганули?! Лихо?! Лихо!" Я потом думаю - ну, ладно, мы налет сорвали, а для чего немцы прилетали? Ну какой смысл был в этом вылете?

Уже к первой половине 1944 года немецкая тактика прикрытия ударных машин совершенно перестала работать. У нас столько истребителей стало, что у немцев просто не хватало сил связать их боем. На каждую подходящую группу немецких "бомберов" посты наведения, бывало, нацеливали по 3-4 группы наших истребителей, и все с разных сторон. Даже если немцам и удавалось успешно связать боем одну группу (ту, которая прикрывала район), то другие группы к бомбардировщикам подходили беспрепятственно.


Best regards, Boris

--- Ручка шариковая, цена 1.1.5-021027