Чехословакия-68 (1)

Uncle Sasha написал(а) к All в Sep 18 13:55:20 по местному времени:

Dear All,


Кто накакал кротику на голову?

23.08.2018, 22:16, Публикации Константин Крылов

Нынешнее лето богато на памятные даты, в основном неприятные. Впрочем, за
последние сто лет ничего особенно хорошего в нашей истории не происходило,
так что приятных памятных дат у нас нет. Ну, что имеем, то имеем.

Одна из таких дат - полувековой юбилей ввода войск Варшавского Договора (он
же "советский блок") в Чехословакию. По каковому поводу сейчас раздаётся
разноголосый вой через начальственный рупор.

Воющие, как обычно, разбиты на два лагеря. Так называемые "либералы" - то
есть та часть россиянского начальства, которая отвечает за понимание
будущего - требуют каких-то безумных покаяний и образцово-показательных
унижений перед чехами (словаков обычно забывают). Так называемые
"консерваторы" - то есть другая часть всё того же начальства, ответственная
за понимание прошлого - кричит, что советское руководство сделало всё
правильно, жаль что не додавили гадину контрреволюции. Обе стороны вовсю
надсаживают глотки, к недоумению широких народных масс. Которые никакой
вины за собой не чувствуют, гордости тоже. И более того - не понимают, а
что там вообще случилось.

Между тем, вопрос-то небезынтересный. Например: почему именно "пражская
весна" стала главным символом антикоммунистического сопротивления времён
Холодной Войны? Почему, скажем, не венгерское восстание 1956 года, куда
более эффектное и кровавое? Или - если нужен символ мирного,
ненасильственного сопротивления - подкопы и подземные ходы под Берлинской
стеной? Почему именно Чехословакия?

Что ж, давайте посмотрим. Как оно всё было и откуда взялось.

Начнём с самого начала. Как таковая, Чехословакия была создана в 1918 году
по итогам Первой Мировой - которая, помимо всего прочего, привела к распаду
Австро-Венгрии. Впрочем, идея была не нова. Программа создания государства,
в которое вошли бы австрийские земли, населённые чехами, и венгерские
земли, населённые словаками, была публично озвучена ещё в 1915 году.
Сделали это депутаты австрийского парламента - профессор Масарик и
журналист Эдвард Бенеш, в дальнейшем - руководители нового государства [1].
Которое состоялось после Парижской мирной конференции 1919 года.

Вторая мировая проехалась по Чехословакии катком. В результате Мюнхенского
соглашения 1938 года (которое почему-то никто не называет "преступным", в
отличие от пакта Молотова-Риббентроппа) Чехословакия лишилась Судет.
Закарпатскую Русь захватила Венгрия. Кончилось всё отделением Словакии,
оккупацией Чехии немцами и созданием на её территории "протектората Богемия
и Моравия". Чехословакию восстановили после войны, опять же решением
великих держав.

Что характерно. Чехи немецким господством тяготились, но, в отличие от
других народов, бунтовать не пытались. Связано это с особенностями
национального характера чехов. Если коротко, то чех - это абсолютный эталон
мелкобуржуазности. В чём-то даже карикатура на мелкого буржуа и его
сознание, мелкобуржуазное по самые штрипки его стареньких кальсон. А мелкий
буржуа, как написано в любом учебнике, труслив, ненавидит насилие и склонен
к комформизму. Оправдывает он это обычно своей культурностью - что чехи
всегда и делали.

Это не преувеличение. Вот характерная цитата из разговора между сербским
политиком и врачом Владаном Джорджевичем и чешским политиком и умеренным
националистом Франтишеком Ригером в 1878 году. На замечание Ригера о том,
что "австрийское ярмо становится для чешского народа слишком тяжелым",
собеседник задал естественный (для серба) вопрос: "Почему же тогда чешский
народ не сбросит его?". На что был получен ответ: "Народ, у которого почти
в каждом втором доме стоит пианино, не поднимает революций" [2].

Собственно, в этой фразе изложена половина чешской национальной идеологии.
Вторая половина содержится в главной чешской книге - "Похождениях бравого
солдата Швейка". На русском она звучит так - "На войну мы не пойдём, на
войну мы все насрём". Здесь важны обе части, а не только первая. Поднасрать
своим угнетателям (и просто неприятным людям) - это очень, очень, очень
чешская идея, причём в этом отношении чехи проявляют удивительную
последовательность, неутомимость, и, last not least, умение тонко
разбираться в сортах дерьма. Желающие могут освежить в памяти (если раньше
видели) великое творение - комикс "Кто накакал кротику на голову",
созданный немцем, но получивший популярность именно в чешском издании. Это
и неудивительно. Сама тема дерьма - традиционная немецкая, а вот герой
произведения - осторожный, упорный, мстительный и небрезгливый - это
несомненный чех.

Чтобы иметь представление о том, как это выглядело на практике - одна
деталь. В 1954 году немцы были изгнаны из Чехии, лишившись при этом
недвижимости и вкладов. Однако этого показалось мало, и чехи вносили в
скучный процесс депортации ту самую неповторимуют нотку. Например, в Праге
немцев - вместе с женщинами и стариками - прогнали босиком по битому
стеклу. Заметим, расправы с "коллаборационистами" были везде, включая
Францию и даже Норвегию, но там это были именно расправы: люди в гневе
терзали людей. А вот битое стекло - это и есть та самая специфика. Очень
хорошо представляю себе, как чехи - в довоенных костюмчиках, с тросточками
- прогуливались и смотрели на кровь, текущую по улице. С чувством глубокого
удовлетворения. [3]

Нет! Автор никоим образом не осуждает чехов. Да, сведение счётов в подобном
стиле может показаться не вполне изящным. Но не нам это говорить. Лучше уж
такое сведение счетов, чем не сводить счёты вовсе - как русские, не умеющие
мстить своим мучителям и не чувствующие даже потребности в этом. Нет ничего
позорнее и вреднее щенявой русской духовности, то есть долготерпения,
всепрощения и непоминания зла. Как сказано в той же великой чешской книге -
"а цена всему этому - hovno". Так оно и есть.

Тем более, что чехи умеют добиваться своих целей. А цель, как известно,
оправдывает средства.

Вот наглядный пример. В довоенной Чехословакии имелись довольно
значительные национальные меньшинства. Например, немцев было столько же,
сколько словаков (в 1930 году - 22 процента против 23) , а подкарпатские
русины имели свою признанную законом территорию, Подкарпатскую Русь [4].
Однако после Второй Мировой правительство страны благополучно избавилось от
самых сильных меньшинств, а остальных запрессовало в пыль. Причём эта
политика велась систематически и неуклонно, начиная с первых "послевоенных
эксцессов" с самосудом и битым стеклом, и кончая семидесятыми годами, когда
из Судет выдавливали венгров и прочих лишних. [5] Так что Чехословакия была
двунациональной страной: примерно две трети населения было чешским, треть -
словацким, и несколько процентов всех остальных. И господствовали, само
собой, чехи, выжившие всех конкурентов. Сравните с жалким положением
русских в СССР - и вы поймёте многое.

Но вернёмся к исторической канве. Через тридцать лет после создания
государства, в 1949 году к власти пришли коммунисты.

И снова: трудно представить себе народ, менее подходящий для строительства
социализма, чем чехи. Чех не может не любить частную собственность во всех
её проявлениях, не обожать маленькие лавочки и ресторанчики, не вести
грошовую экономию, не ходить в пивную вместе со всем семейством, не пить
утренний кофе (чехи встают очень рано) и не обустраивать собственный
маленький домик, ну и, конечно же, не молиться на буржуазную демократию. А
коммунизм чех должен был бы ненавидеть органически, всеми печёнками.

Тем не менее, именно Чехословакия стала эталонной страной "народной
демократии" - так называлась общественно-политическая модель, разработанная
для оказавшихся в советской зоне влияния стран.

Как это произошло - точнее, как это было сделано.

Демократию свернули по такой схеме: под предлогом борьбы с пронемецким
коллаборационизмом запретили все действительно значимые буржуазные партии,
прежде всего Аграрную [6], а до легальной политической деятельности были
допущены только партии, входящий в т.н. Народный фронт, в котором
доминировали коммунисты. Несмотря на то, что президентом свободной
Чехословакии был Бенеш, а Масарик - министром иностранных дел, реальная
власть была у коммунистов. Например, когда Чехия (в лице её руководителей,
разумеется) захотела вписаться в План Маршалла (что подразумевало получение
американской помощи), Сталин вызвал в Москву лидера чехословацких
коммунистов Готвальда, после чего вопрос был снят с повестки дня. С другой
стороны, никто не препятствовал таким мерам, как "декреты Бенеша",
узаконившие изгнание немцев. Тут же были проведены и первые национализации
частной собственности. Сначала её отняли у тех же немцев, а также у
"предателей и коллаборационистов". Их землю тоже национализировали и
раздали чешским крестьянам. Это им понравилось. То, что коммунисты могут
взять обратно то, что дали, им не пришло в голову.

Закон, позволяющий национализировать крупные банки, рудники, промышленные
предприятия и т.п., был принят ещё в 1945 году. Бенеш его и подписал -
видимо, думая, что им можно будет воспользоваться при сведении счетов с
немцами. Поначалу так оно и было. Уже весной 1947 года было
национализировано около 3000 предприятий. Сначала бывшим владельцам - кроме
немцев - выплачивали компенсацию. Когда коммунисты взяли власть официально
- то есть в феврале 1948 года - деньги платить перестали. Чехи очень
удивились, ага-ага.

Сам переход власти к коммунистам был практически бархатным. Компартия
Чехословакии объединилась с социал-демократами, тем самым Народный фронт
схлопнулся до единственной партии. Президенту Бенешу ничего не оставалось,
как принять отставку членов правительства, не являющихся коммунистами, а
самому - уйти [7]. Он умер в сентябре 1948 года. К тому времени власть
перешла к коммунисту Клименту Готвальду. Это произошло 25 февраля, и этот
день считался в Чехословакии праздничным.

Готвальда часто называют "сталинистом". На самом деле его режим по
сравнению с настоящим советским сталинизмом был довольно-таки травоядным.
Массовых репрессий и уничтожения людей не было. Коллективизации по
советскому образцу не проводилось (впрочем, как и в других странах
"народной демократии"). Колхозы существовали, но использовались скорее как
источник бесплатных благ - например, удобрений. [8] Западное радио - а
потом и телевидение - ловилось без проблем. Валютным магазины Darex были
открыты в 1949 году [9]. Свинина, кнедлики и пиво никуда не исчезли. В
общем, можно было жить.

Сейчас это звучит странно, но трудящиеся - а Чехословакия была страной
вполне себе трудящейся - в каком-то смысле даже выиграли. В
социалистических странах нет безработицы, есть определённый пакет
социальных благ, и если не трогать пивные, то жить, кажется, можно. В
пятидесятые годы разорённая войной Европа тоже была небогата. Уровень жизни
на Западе и на Востоке отличался к невыгоде Востока, но так было всегда. В
общем, в 1958 году было совсем даже не очевидно, НАСКОЛЬКО современный
капитализм превосходит социализм.

Однако за десять лет произошло многое. План Маршалла - волшебный денежный
дождь из Америки напоил сухую почву старого континента, и на ней выросли
чудесные плоды социального государства. Капитализм обрёл золотые крылья.
Общество всеобщего благоденствия, рождённое на Западе, осветило мир и стало
мечтой всех нормальных людей. Все, абсолютно все, увидели, что люди могут
жить свободно, справедливо и счастливо, в земном раю, созданного трудом и
гением человека. Социализм, ещё недавно казавшийся "заслуживающей
обсуждения альтернативой", превратился даже не в тыкву, а в кусок навоза.
Истина была обретена, и этой истиной был Рынок и Демократия, эти абсолютные
столпы человеческого бытия. Нужно быть олигофреном или коммунистом, чтобы
не видеть этого - или это отрицать.

Собственно, именно это - убедительная духовная победа универсальных
западных ценностей - и стала причиной "пражской весны". А также и всего
прочего, что случилось после неё. [10]

Однако devil in detail, и мы сейчас займёмся деталями.

Началом чешской "перестройки" стал президент ЧССР Антонин Новотный
(вступивший в должность в 1953 году благодаря позиции Хрущёва [11]). Он
вообще был похож на Хрущёва: дубовый коммунист, понимающий необходимость
реформ. При нём были реабилитированы многие осуждённые в прошлом чешские
деятели, начиная от неортодоксальных коммунистов и кончая прямыми
противниками социалистического режима. При нём же несколько укротили
цензуру, работавшую по советским лекалам. Это привело к кратковременному,
но оставшемся в истории киноререссансу - именно в это время появился ряд
интересных чешских кинорежиссёров [12]. То же коснулось литературы, театра
и т.п. А главное - начались осторожные, но недвусмысленные экономические
реформы, напоминающие советские "косыгинские".

При этом сам Новотный был человеком абсолютно необразованным и грубым [13].
Он не умел даже правильно произносить иностранные слова, и постоянно
переживал из-за собственной неспособности понимать, что говорят
яйцеголовые. Но понимал, что без них никуда, и осторожно раскручивал гайки.

Разумеется, раскручивание гаек шло контролируемо, не задевая основания
чешского социализма.

И опять же - всё могло обойтись, если бы не ничтожный эпизод. Очень
мелкобуржуазный по своей сути.

В октябре 1967 года выдалась холодная осень. В общаге Пражского
Технического Университета (так называемый Колледж Страхов) было холодно.
Студенты стали делать самодельные нагреватели-спирали, которые включали в
сеть. Сеть, естественно, не выдерживала и это привело к отключению
электричества. Это обозлило студентов, и они устроили демонстрацию под
лозунгом "Мы хотим света!" [14] Чешские спецслужбы отреагировали понятным
образом - кого-то схватили, остальных разогнали. Поскольку чехи не привыкли
к серьёзным расправам, как над русскими в СССР, они начали по этому поводу
возмущаться. Начались нехорошие разговорчики, перетекающие в общественные
дискуссии. В общем, общество зашевелилось.

Естественной реакцией на это стало некоторое закручивание гаек. Которое,
наверное, стерпели бы, но тут вмешался в дело фактор национальный.

Как уже было сказано выше, к тому времени Чехословакия была чехо-словацкой,
причём чехи доминировали. Словакам это не нравилось. Они пытались добиться
- пусть в рамках единого государства - определённой автономии и прав члена
федерации. Новотный, будучи чехом и сторонником централизации всего и вся
(в Чехословакии это называлось "прагоцентризмом"), воспринимал всё это без
понимания. Более того, он умудрился задеть национальные чувства словаков в
своём выступлении в августе 1967 года. Дальше на него начали давить с двух
сторон. Руководство КПЧ перестало доверять Новотному. Ещё хуже было то, что
ему перестал доверять Брежнев. Новотный понял, что надо уходить.

На своё место он предложил словака Александра Дубчека, словака, имевшего
репутацию наивного нюни и слабака. Зато Дубчек пользовался поддержкой
Брежнева, который называл его "Сашей". Словаки по понятным причинам
относились к нему как к своему.

5 января 1968 года Дубчек был избран первым секретарем ЦК КПЧ большинством
в один голос.

(Продолжение следует)

ПРИМЕЧАНИЯ

[1] Томаш Масарик стал первым президентом Чехословакии и оставался им с
1918 по 1935 годы, пользуясь при том огромным авторитетом. Его сменил на
посту Бенеш, который также был чехословацким президентом после войны (до
1948 года).

[2] Югославия в XX веке. Очерки политической истории. - М.: Индрик, 2011.

[3] Этим немцам ещё повезло. Другим повезло меньше.

[4] Теперь это Украина. Именно Украина, а не Россия. Русским ванькам и
понюхать тёплой зелёной земли не дали, всё отдали сочным навозным
украинцам. Что очень логично.

[5] Подробности здесь.

[6] ?eskoslovanska strana agrarni, одна из старейших чехословацких партий
(появилась в 1899 как чешская партия).

[7]Правильному решению помогли 400 советских спецназовцев, находившихся в
Чехословакии, а также имеющийся у советских товарищей компромат.

[8] По официальным данным, в 1987 году чехословацкие колхозы вкладывали 230
килограмм удобрений на гектар. По идее, чешские продукты должны были бы
состоять из одних нитратов. Однако всякий, кто знаком с азами
социалистической экономики, только усмехнётся - и предположит, что
удобрений ещё и не хватало. О том, куда они девались, автор предоставляет
поразмыслить читателям.

[9] Их сменила система Tuzex(1957-1998), сеть валютных магазинов, где можно
было купить качественные западные товары. В СССР имелись магазины "Берёзка"
аналогичного свойства, но они открылись только в 1964 году (довоенные
эксперименты с валютными магазинами были прикрыты до войны).

[10] Ещё недавно эта победа казалась абсолютной. В наше время выясняется,
что отношения между капитализмом и социализмом несколько сложнее (или,
наоборот, проще), чем казалось тогда - о чём свидетельствует особый
характер отношений Запада с Китаем, например. Что касается будущего, то уже
сейчас понятно, что многие завоевания Эпохи Благоденствия (1945 - 2007)
находятся под угрозой пересмотра.

[11] Ожидалась передача власти Вильяму Широкому, правоверному сталинисту,
известному в качестве инициатора процесса над "буржуазными националистами"
в 1951-1954 годах, подписанту Варшавского Договора от имени Чехословакии.

[12] В частности, Милош Форман, ныне считающийся классиком мирового кино.

[13] Что и неудивительно, учитывая его биографию: он родился в семье
бедного каменщика и работал слесарем, потом чернорабочим. Образования -
даже среднего - он, кажется, так и не получил.

[14] "Chceme svetlo!" (чешск.)

Был ли Дубчек сознательным реформатором, или просто оказался в нужном месте
в нужное время (или наоборот, в ненужном)? Спорить можно долго, но мне
кажется, тут работает аргумент фигиогномический. Как сказал мне один
знакомый, человек левых убеждений, с которым мы лет десять назад обсуждали
эту тему - "Да ты на рожу его посмотри! Это же ИУДЫШ! Гадёнок либеральный!"

Не буду насчёт "иудыша" и "гадёнка". Это не мой язык. Но внешность у
Дубчека была и в самом деле такой, что сейчас его бы взяли на "Эхо Москвы"
без рекомендации. Чрезвычайно интеллигентный и длинноносый - он мог бы
играть взрослого Буратино - Дубчек прямо-таки олицетворял собой самый
махровый либерализм. Странным образом, каменнолицые советские вожди
относились к нему с нежностью. Даже Брежнев, с его-то классовой чуйкой! Но
и это объяснимо. Дубчек был симпатичным, дружелюбным и неконфликтным
человеком, которого старые советские людоеды просто не воспринимали
всерьёз.

Удивительно, что такой колоритный персонаж родился в семье простого
столяра. Ну, положим, не совсем уж простого. Родители Дубчека некоторое
время жили в США, где стали коммунистами и уехали в СССР, точнее в
Киргизию, строить социализм. Сам наш герой жил во Фрунзе и в Горьком, а в
1938 уехал на родину. Там он вступил в запрещённую словацкую компартию, во
время войны участвовал в словацком восстании (словаки - это не чехи), был
ранен. После войны учился в Москве (1955-1958), его сокурсником был Михаил
Горбачёв. Потом вернулся в Словакию на партийную работу в Братиславу.

Оказавшись на вершине властной пирамиды с очень слабым мандатом, Дубчек
первым делом занялся укреплением собственного положения. Поскольку никаких
сторонников у него не было - все стороны рассматривали его как фигуру
техническую - он решил, что таковых надо создать. С аппаратной точки зрения
- очень логично.

Ресурса для создания сторонников у него было, собственно, два. Во-первых,
словацкие политики, стремившиеся к повышению своего статуса в рамках
Чеховсловакии. "Прагоцентризм" их раздражал, им хотелось федеративных
отношений - то есть чтобы чехи с ними цацкались. Чехи цацкаться с ними не
хотели, воспринимая словаков как малокультурных провинциальных
родственников. Отчасти это была правда: пианино у словаков стояло далеко не
в каждом втором доме, да и вообще. Скорее всего, сам Дубчек тоже не
особенно жаловал соотечественников. Но это была сила, а Дубчек остро
нуждался в союзниках. Поэтому он фактически возглавил "федеративную
партию". Забегая вперёд - в этом отношении у него всё получилось.

Однако нужно было что-то предложить и чехам. И опять же - единственной
силой в чешском обществе, которая могла воспринять Дубчека позитивно, была
чешская интеллигенция. Которую социалистический цирк достал больше всего.

Ещё раз проговорим: чешский социализм долгое время был вполне приемлем для
низов чешского общества и более-менее устраивал местный средний класс.
Потому что до поры до времени он удовлетворял базовые потребности. Но вот
интеллигенция страдала неиллюзорно. Как и в любой социалистической стране.

Это и понятно. К базовым потребностям интеллигента относится возможность
читать любые книжки и вести дискуссии, желательно публичные. Это именно
потребности, физиологические. Интеллигентный ребёнок читает книжки ночью
под одеялом, портя себе глаза и отрывая время от сна. А социализма без
идеологической цензуры не бывает в принципе. Соответственно, интеллигенту
при социализме всегда будет плохо. Это дважды два.

При этом массового истребления национальной интеллигенции - как в СССР
истребили русскую интеллигенцию - в Чехословакии не было. Не было и
натравливания общества на "очкастых". Поэтому интеллигенция пользовалась
уважением и признанием в обществе. На неё-то Дубчек и сделал ставку.

Дальнейшие события нашему читателю, как ни странно, знакомы, причём многим
- по личному опыту.

Всё началось с Апрельского пленума ЦК КПЧ (да-да, именно так). На каковом
пленуме была принята предложенная Дубчеком Программа Действий КПЧ (Akcni
program KSC). По сути, это было предложение чешскому обществу нового
социального контракта.

Суть его, если перевести всё с чешского партийного на русский обычный,
состояла в следующем. Компартия остаётся правящей силой в Чехословакии, но
допускается создание других партий и допуск ко власти иных политических
сил, на основе, так сказать, долевого участия - как миноритарных
акционеров. В обмен на это партия гарантирует свободу слова, отсутствие
цензуры, разрешает свободный выезд за границу и всё такое прочее, о чём
мечтали чешские интеллигенты. Все эти обещания сопровождались проектами
законов, которые предполагалось ввести в действие после принятия программы.

Интереснее было с экономической частью. Для начала предполагалось подкупить
рабочих, подняв зарплаты. Далее, предполагалось фактически отменить
планово-командную систему, для чего избавиться от производственных
министерств. При предприятиях планировалось создать производственные советы
- нечто подобное существовало в Югославии. Самым же сладким пирожком была
тема разрешения для предприятий внешнеэкономической деятельности, вплоть до
кооперации с западными фирмами. Дело дошло до обсуждения конвертируемости
кроны.

Формально говоря, во всём этом ещё не было покушения на основы социализма -
то есть на общественную собственность на средства производства. Однако
намёки на разрешение мелкого частного бизнеса были сделаны. Надо сказать,
что подобие частных предприятий существовали в Польше, ГДР и Венгрии.
Маскировалось всё это - как читатель, наверное, уже догадался - под
"кооперативное движение". Разумеется, везде были встроены запреты на
превращение мелкого бизнеса в крупный - как правило, через ограничение
числа работников. И опять же, всем было понятно, зародышем чего эти
"кооперативы" являются. Но в силу полной неспособности социалистической
экономики обеспечить нормальную жизнь с ними приходилось мириться - так как
устраивать тотальный террор а-ля СССР в Восточной Европе было нельзя. По
многим причинам, перечислять которые было бы долго. Скажем так - на террор
против населения разрешения не было. Так что приходилось кое-где порой
терпеть мелкое буржуинство.

Особенно же впечатляющие перемены готовились во внутрипартийной жизни.
Напоминаем, что Компартия должна была оставаться руководящей и направляющей
силой чешского общества. Однако внутри всё предлагалось поменять
радикально. Для начала предлагалось сделать партийные голосования по
кадровым вопросам тайными. Одно это полностью подрывало партийный механизм.
Коммунистические структуры стояли на единодушном одобрямсе и заранее
согласованных результатах голосований - которые были оставлены как
предохранитель на самый крайний случай. Тайное голосование очень быстро
превратило бы коммунистическую партию в некоммунистическую.

Мало того. Предполагалась реанимация Народного фронта, который формально
существовал (его никто не распускал), но реально не функционировал. В
сочетании с заявленной многопартийностью, а также восстановлением
разделения властей (и созданием независимой судебной системы) всё это
превращало устои социализма в чистую декорацию.

Единственное, что не ставилось под сомнение - это принадлежность
Чехословакии к социалистическому блоку, участие в структурах Варшавского
Договора и дружба с СССР. Впрочем, странно было бы открыто писать о том,
что мы, дескать, хотим капитализма и убежать из соцлагеря на Запад. "Кто ж
такое вслух-то говорит."

Конечный результат предполагаемых реформ назвали "социализм с человеческим
лицом" ("socialismus s lidskou tvari"). Придумал этот термин чешский
философ-марксист Радованг Рихта. [1] Как слоган, это прозвучало
убедительно, особенно на фоне выразительного человеческого лица самого
Дубчека.

Понимал ли Дубчек, что предлагаемая программа - это улица с односторонним
движением? В конце которой ждёт или реставрация капитализма и прыжок в
объятья Запада - или советские танки в Праге? И что оба варианта чреваты
третьей мировой войной? Вероятно, да. Но, видимо, рассчитывал, что ему
как-то удастся пройти между струйками дождя.

В первом квартале 1968 года зарплату увеличили более чем на десять
процентов. Цензуру убрали, стало можно говорить всё что угодно. - и,
естественно, началась "антисоветчина". Бывшие сторонники
Социал-Демократической Партии, некогда поглощённой КПЧ, собрались
выглотиться обратно. Все ждали осеннего съезда КПЧ и выборов, после которых
должна была начаться новая жизнь.

Остановимся на секунду и помечтаем. Каков был бы предел чешских надежд? На
что могла бы рассчитывать Чехословакия в самом-самом-самом
невероятно-прекрасном случае? Например, если бы великие державы по какой-то
невероятной причине - да, я говорю о невозможном, но ведь мы фантазируем -
решили бы предоставить Чехословакии какой-то особенный статус? Каким бы он
мог быть?

Воображению представляется нечто вроде двойника Финляндии, только с
остатками социалистического декора и некоторым флёром румынской политики.
Реальный экономический строй был бы капиталистическим, но положения о
социалистическом строительстве и т.п. остались бы в конституции и в виде
лозунгов. Внутренняя политика определялась бы соперничеством партий, но
внешняя определялась бы СССР, Европой и США. Вероятно, страна осталась бы -
формально - членом Варшавского пакта, но на практике его игнорировала бы,
как Румыния в поздний период, а скорее всего - решительнее. То есть
придерживалась бы швейковской политики - "на войну мы не пойдём, на войну
мы все насрём". Хотя нельзя исключить и официального нейтрального статуса
страны. И, конечно, получение кредитов и всяческих материальных благ от
СССР и США.

Повторяю, это всё фантазии. Подобное развитие событий было невозможным. Но
чешская интеллигенция вполне могла питать подобные иллюзии.

Тем временем в Москва и Вашингтоне с тревогой следили за чешскими
событиями.

Напоминаем. В 1962 году имел место Карибский кризис, чуть было не
закончившийся ядерной войной. В 1963 был убит президент Кеннеди, его убийца
считался коммунистом и жил в СССР. Как будто какая-то злая сила пыталась
спровоцировать ядерную войну между державами. В дополнение к этому США
завязли во вьетнамской войне. Им совершенно не нужны были лишние проблемы.

И тут - Чехословакия. С которой непонятно что делать.

При этом у американцев и чехов были взаимные претензии. США обвиняли
Чехословакию в поставках оружия во Вьетнам. Чехи же требовали от США
возвращения золотого запаса довоенной Чехословакии. В 1945 году американцы,
освобождая западную часть страны, захватили 23 тонны золота, которые немцы
захватили при оккупации Чехии. Чехи требовали золото назад, американцы
требовали, чтобы чехи заплатили компенсации американским гражданам,
пострадавшим от национализации, а также выполнили ещё ряд условий: Такого
рода претензии изрядно портят отношения.

Разумеется, американцы следили за ситуацией в стране. Они допускали, что
чехи могут обратиться к ним за экономической помощью. И готовы были
поддержать некоторую либерализацию ЧССР. Но не любой ценой.

Разумеется, и в США были свои "ястребы". Заместитель госсекретаря США
Ростоу был сторонником решительных мер по перетягиванию Чехословакии на
Запад. Однако оказать реальную помощь чехам можно было только с территории
ФРГ, а правительство ФРГ было а) лояльно американскому президенту, б)
категорически не хотело никакой агрессии со своей территории.

Далее ситуация стала помаленьку обостряться.

25 февраля 1968 года к американцам перебежал - с юной любовницей -
генерал-майор Ян Шейна, возглавлявший партийную организацию министерства
обороны. [2] Шейна имел репутацию сторонника Новотного и "сталиниста". Тем
не менее, он знал столько, что Америка предоставила ему политическое
убежище. Это вызвало крайне нервную реакцию Москвы. Образ чехов, только и
думающих, чтобы сбежать на Запад - лучше всей страной - приобрёл наглядные
очертания.

Надо сказать, что Шейна - тут же приобретший статус главного специалиста по
Чехословакии - оказался если не троянским конём, то очень сомнительным
подарком. Дубчека он сильно не любил и старался очернить перед
американцами, доказывая, что помогать ему не нужно и бессмысленно. Хотя
реакцию советских властей он спрогнозировал правильно. А именно: он считал,
что Брежнев будет тянуть до последнего, но если другого выхода не останется
- введёт войска. Однако американцы прислушались в основном к первой части -
что Дубчек дурак и ничтожество. И помогать ему не стали, ограничившись
очень умеренной моральной поддержкой.

14 июня произошло событие - в Чехию приехал (с частным типа визитом)
Збигнев Бжезинский и читал там лекции. Это был уже откровенный вызов СССР,
где Бжезинского воспринимали как самого дьявола.

27 июня писатель Вацулик написал документ, известный как "Две тысячи
слов"[3]. Ознакомиться с ним можно здесь. Если коротко - это абсолютно
узнаваемая перестроечная публицистика эпохи ранней гласности, ежели
переводить на наших деньги. То есть - всё ещё используется слово
"социализм", говорится об очищении партийных рядов, основные требования -
демократизация, свобода слова, новые экономические отношения,
федерализация. Был и жирный намёк на неравноправные отношения с СССР, а
также на возможность вторжения: Документ сам по себе ничем не выделялся из
прочей чехословацкой публицистики, но был сделан грамотный ход - развёрнута
кампания по его подписанию. Под ним поставили свои имена практически все
видные интеллектуалы, потом было собрано несколько тысяч подписей обычных
людей. Что превратило документ в событие.

Началось создание общественных организаций - начиная от "Клуба 231"
(который потом представлялася в советской прессе как страшное гнездо
шпионов и недобитых нацистов) и кончая католическими организациями.
Массовый атеизм чехов не то чтобы дал слабину, но под оппозиционным соусом
и Бог оказался востребован.

Примерно с этого же момента началась открытая война в советской и чешской
прессе. А именно: чехи в публичных и газетных выступлениях стали ругать
"советскую оккупацию", а советские газеты стали публиковать материалы, в
которых чешские события объяснялись подрывной деятельностью США и Запада в
целом. По этому поводу даже имели место дипломатические тёрки между
великими державами.

В конце концов взаимные претензии СССР и ЧССР достигли такого уровня, что
дальше делать вид, что всё нормально, стало уже невозможно. Однако Брежневу
очень и очень не хотелось прибегать к военному решению. Для начала - это
бросало тень на него самого лично. Все знали, что Дубчека посадил на его
место именно он. К тому же Дубчек - с которым Леонид Ильич встречался в
январе и в марте - клятвенно заверял его, что Чехословакия не выйдет из
соцлагеря, а коммунисты контролируют обстановку. Разумеется, это была
неправда.

Лето 1968 года ушло на беспрецедентные переговоры в Чиерне-над-Тисой -
между советским руководством и чехословаками. Это был, кажется,
единственный случай, когда на переговоры выезжало всё советское
правитеьство разом. Чехословки, понимая, что отступать им особо некуда,
вели себя крайне нагло, вплоть до показательного третированися советских
вождей, хлопанья дверями и унизительной беготнёй советский бонз за
обиженными партнёраим по переговорам. Каковые кончились невнятным
компромиссом и ничего не стоящими обещаниями.

18 августа 1968 года на встрече руководителей СССР, Польши, Венгрии, ГДР и
Болгарии было принято совместное решение о вводе войск. Стоит отметить, что
это не СССР нажимал на союзников, а союзники - на СССР. И понятно почему:
высшему руководству стран народной демократии не хотелось революций у себя.
Может быть, в душе они и сочувствовали Чехословакии. Но каждый понимал, что
у них самих дело может обернуться самым неприятным образом, причём
неприятным лично для них.

Главными же стали аргументы военных. Потеря Чехословакии означала
разрезание территории Варшавского блока пополам, до самой границы с СССР.
Это, видимо, и решило дело. Впрочем, некоторые считают, что решающей стала
позиция Андропова, который отлично помнил венгерское восстание и
коммунистов на фонарях.

Ночью 21 августа 1968 началась операция "Дунай". Это была первая и
последняя реальная военная акция армий Варшавского Договора: повоевать
где-то ещё им было не судьба. В Чехословакию вошли войска СССР, Польши,
Болгарии и Венгрии. [4] А также ГДР.

О последнем надо сказать особо. Я постоянно натыкаюсь на версию, что войск
ГДР в Чехословакии не было. Якобы они "остались на границе страны, готовые
войти и разобраться, если начнутся какие-то проблемы". Это опровергается
свидетельствами очевидцев. Немцы в Чехословакии были [5].

Группировка состояла из трёхсот тысяч солдат и семи тысяч танков [6]. Целью
вторжения была демонстрация силы. У советских солдат был приказ - не
стрелять ни в коем случае, на провокации любой степени недружественности не
отвечать.

Чехи поступили по-чешски. Дубчек и правительство отдали чешской армии
приказ: не оказывать сопротивления, в советских солдат не стрелять. В
общем-то, никому особо и не хотелось. Однако митинговать, развешивать
плакаты и транспаранты, а также всячески выражать презрение и ненависть к
оккупантам никто не запрещал. И как только чехи поняли, что советские
стрелять не будут - с удовольствием этим занялись. Не всегда оставаясь в
рамках ненасилия - было, что и советские танки горели, а советские
солдатики попадали под обстрел. Впрочем, могли и камнями закидать. Или,
скажем, пырнуть ножичком [7].

Советские тоже иногда отвечали. Около ста чехов погибли. Что, учитывая
масштабы вторжения, можно считать величиной смешной. Особенно по сравнению
в Вьетнамом, например,

О том, как всё происходило, существует множество фотосвидетельств. Само
наличие которых, кстати, весьма красноречиво. Немецкая оккупация
задокументирована куда хуже - потому что немцы не церемонились и убивали
тех, кто пытался что-то снимать. Тут же можно было делать самые острые
кадры.

Если коротко - это был ПОЗОР советских войск и СССР в целом. И не в чешском
смысле слова.

Насилие всегда вызывает страх и ненависть. Насилие, не вызывающее страха,
вызывает только ненависть. А советские солдаты были в предельно невыгодном
положении. Во-первых, они не имели права стрелять. Во-вторых, они стрелять
не хотели. Они вообще не понимали, что они тут делают. Замполиты что-то
бубнили про контрреволюцию и фашистов. Если бы советские солдаты увидели
Прагу в свастиках, они бы поверили замполмитам. Но тут не было свастик - а
были оскорбительные лозунги "Русские убирайтесь домой", "Русский иди в
Москву", "Убирайтесь здесь водки нет" - и это было самое мягкое. Можно было
нарваться и на летящий камень, и на пулю. А уж плевков и оскорблений от
местных они нахватались по самое не могу. И главное - отвечать было нечем.

Среди всех прочих фотодокументов эпохи есть замечательная фотка. Танк,
окружённый толпой. Пожилой мордатый чех орёт на советского солдатика. Тот
сконфуженно отворачивается. Этот образ стал символом происходящего.
Советские ходили с говном на голове - иногда буквально. Чешский кротик
куражился над русским псом как хотел (кстати, лозунг "убирайтесь, русские
собаки" был популярен).

С поляками и венграми чехи обходились уважительно: не хотели ссориться. Но
кого они по-настоящему ссали и уважали, так это немцев.

Немцы были единственными, кто чётко понимал, что они тут делают, зачем и на
каких основаниях. Немцы пришли восстанавливать ПОРЯДОК. Какой именно
порядок - это было неважно. Они видели перед собой не "людей в своём
праве", а сброд, высыпавший на улицу и ведущий себя непочтительно. Право
усмирять чехов любой немец чувствует как естественное и неотъемлемое. И,
разумеется, никаких оскорблений - и даже намёков на таковые - немцы терпеть
были не намерены. Любое чешское хамство каралось быстро и безжалостно,
ПО-ХОЗЯЙСКИ.

Я слышал много таких историй. Как беснующаяся толпа подступала к немецкой
машине - и с воплями разбегалась, потому что немцы открывали огонь на
поражение. Не от страха, а потому что действовали по уставу: немецкий
солдат должен в первую очередь беречь жизнь других немецких солдат. Или как
чех спустил штаны и показал задницу - а немец со всей силой бил по копчику
сапогом, так что чех отлетал с жалобным визгом. Как в немцев пытались
кидать гнилые яблоки и получали пули. Чехов наказывали даже за косой
взгляд. В результате чехи немцев боялись как огня, а над русскими
измывались как хотели.

Кому-то может показаться, что автор считает поведение чехов низким и
недостойным. Нет, я нахожу его абсолютно рациональным, нам бы научиться.
Если кто-то ведёт себя как побитый, его надо бить. Если кто-то бьёт сам, а
ты ответить не можешь - надо бежать. Количество людей и оружия тут роли не
играет.

Почему же тогда я пишу об этом в подобном тоне - с обидой и злорадством?
Потому что именно так мне это рассказывали люди, вспоминавшие эти события.
Как они сами ничего не могли сделать, терпели оскорбления и унижения, но
вот немцы - да, те им показали. И дальше про порядок с большой буквы и про
то, что немец имеет естественное право чеха бить. Буквально так [8].

Что касается наших советских подвигов, вспоминаю рассказ про танк, который
на горной дороге наткнулся на "живой щит" из чешских детей. Танкисты
свернули с дороги и упали в пропасть. Но не нарушили приказ командования,
не поддались на чешскую провокацию!

Я иногда думаю: может, и действительно не было в Чехословакии никаких
немцев, а все эти рассказы - просто фантазии униженных людей? В таком
случае, унизили их серьёзно. Обиженный чешский кротик обхезал советского
пса качественно, от всей души.

Впрочем, некоторые чехи пошли на действительно серьёзные шаги. Например,
имело место несколько публичных самосожжений (самое известное - Яна Палаха,
на этом месте сейчас стоит памятник). Однако некоторых вполне ожидаемых
действий, происходящих в таких обстоятельствах, вовсе не последовало.

Например, никто из чехословацкой верхушки не подал в отставку - хотя бы в
знак протеста против оккупации страны. Даже Дубчек.

(Окончание следует)

ПРИМЕЧАНИЯ

[1] Кстати, Рахта был самым настоящим марксистом и, похоже, действительно
верил в какой-то "демократический социализм". В отличие от многих прочих,
после подавления "Пражской Весны" он не имел больших неприятностей. Он был
директором Института философии ЧССР и оставался таковым до 1982 года (в
следующем году он умер).

[2] Этот случай послужил основой для одной из серий бондианы - там, правда,
из Праги бежит советский генерал, а юную любовницу бросает на растерзание
местному кей-джи-би. Её, конечно же, спасает Бонд.

[3] Dva tisice slov, ktere patri delnikum, zemedelcum, urednikum, umelcum a
vsem (чешск.) Буквально - "Две тысячи слов, обращённых к рабочим,
крестьянам, служащим, учёным, работникам искусства и всем вообще".

[4] Откосила только Румыния, которая уже тогда стремилась дистанцироваться
от СССР.

[5] Я практически уверен, что тема "немцев там не было" была связана с
банальнейшим обстоятельством: после 1989 года между Чехией и Германией
установились новые, весьма тесные отношения. Омрачать их какой-то старой
историей с чешской стороны было бы глупо - хотя бы потому, что поводов для
конфликтов и так было выше крыши (прежде всего материальных: немцы хотели
компенсаций за высылки и конфискации, чехи от этого красиво увильнули).

[6] В связи с нынешней геополитической ситуацией забавно отметить, что
советские войска входили с территории Украины, а командовал ими генерал
Мазур.

[7] "Стоящего в карауле у памятника советским воинам-освободителям Юрия
Земкова кто-то из толпы людей, жаждущих осквернить памятник погибшим в
1945-м, ударил трехгранным штыком в грудь. Его товарищи вскинули автоматы,
но, выполняя приказ, не стали стрелять."

[8] Мне очень запомнился рассказ, как немцы вошли в какой-то чешский
городок, увидели транспаранты, плакаты и граффити понятного содержания и
заставили местных жителей всё это снять, отклеить и отдраить все стены до
чистоты. Это я уже всё-таки отношу к легендам. Но легенда, согласитесь,
характерная.



Sincerely yours,

Alex Tihonov



... Телевизоp - yнитаз обpатного действия.
--- FoxPro 2.60