Плывут самолеты - салют Мостовому!

Boris Paleev написал(а) к All в Jan 09 23:46:54 по местному времени:

Нello All!

http://week.izvestia.ru/reportings/article6568

Плывут самолеты - салют Мостовому!
Задолго до летчика-героя гудзонского у нас появился свой герой - невский. Правда, нашего давно забыли

23 января 2009 г.


Фото: AP
На минувшей неделе весь мир восхищался мужеством и мастерством американского пилота Чесли Салленбергера, приводнившего пассажирский эрбас в реку Гудзон. В один день 57-летний пилот сделался знаменитостью. Однако следом информленты выдали по случаю скромное дополнение к новости: 45 лет назад в Советском Союзе подобное приводнение совершил 27-летний летчик Виктор Мостовой. Подвиг советского пилота засекретили. Из авиации его выгнали. Затем, правда, наградили орденом Красного Знамени. А его приводнение внесли во все авиационные учебные пособия мира. Корреспондент "Недели" Александр Андрюхин попытался разыскать какие-нибудь следы нашего героя - и вот что ему удалось...

"Решили сажать брюхом на грунт"

Все произошло 21 августа 1963 года. Реактивный пассажирский самолет Ту-124 с 44 пассажирами на борту вылетел из таллинского аэропорта в Москву. Экипаж состоял из семи человек. Возглавлял его 27-летний пилот Виктор Мостовой.

- Самолет был новый и еще очень "сырой", - вспоминают в КБ Туполева. - Сразу после того, как борт оторвался от земли, на взлетной полосе техники наткнулись на болт от носового шасси. О находке было немедленно доложено начальству. Оно запаниковало. Стало ясно, что с посадкой будут серьезные проблемы. Самолет можно будет посадить только на брюхо.

Следом от экипажа последовало сообщение: "Носовая стойка убралась только наполовину". С земли потребовали выпустить все стойки и возвращаться на аэродром, однако переднее шасси заклинило, и оно осталось в полуутопленном состоянии. Этого всего больше и боялись...

Первоначальная команда о возвращении в Таллин была отменена. Там стоял туман. Самолет решили посадить в Ленинграде на брюхо на грунтовой полосе "Пулково".

- При посадке на брюхо главная опасность - угроза взрыва, - объясняет "Неделе" один из сотрудников КБ Туполева (фамилию мы не называем по его просьбе). - Малейшая искра, и самолет в секунду превратится в пылающие обломки. Вот почему сажают не на бетон, а на грунт. Но в том случае была еще вероятность, что торчащая стойка при посадке пробьет фюзеляж и устроит в салоне мясорубку. Признаюсь честно, никто не верил, что самолет можно было посадить без жертв...

"Я тебе как гидропилот говорю!"

Посадку борта возглавил руководитель полетов аэропорта "Пулково" Георгий Нарбут. Он решил действовать строго по инструкции. В случае если приземление окончится трагедией, можно будет избежать наказания. В первую очередь он потребовал выработать все топливо. К этому времени на аэродром уже летели пожарные машины и кареты "скорой помощи".

Подлетев к Ленинграду, самолет принялся наворачивать над ним круги, чтобы выработать топливо. Как признается потом второй пилот Вадим Чечнев, настроение было мрачным. В благополучное приземление на брюхо с полуутопленным шасси никто из экипажа не верил. Все понимали, что из-за неубранной стойки самолет может завалиться на бок, перевернуться и рассыпаться. Даже если не произойдет взрыва, мало кто выживет в этой мясорубке.

Вот тут механику и пришло в голову пробить в фюзеляже дыру и шестом выправить стойку. Так и сделали. Пробили дыру и начали долбить шестом по колесу. Долбили семь кругов. В ту минуту, когда шасси, казалось, вот-вот встанет на место, с земли от Нарбута поступила команда: "Выполняйте посадку на аэродром!"

- Сколько у нас еще топлива? - спросил командир у бортмеханика.

- Есть еще, Витя! - ответил он. - В баках еще резервный запас. Моя лишняя тонна.

И действительно, как выяснит потом комиссия, топливомеры показывали 1300 кг горючего. Как признается потом Чечнев, увлеченность команды ремонтом шасси во время кружения над городом позже и привела к тому, что момент, когда топливо иссякло полностью, был упущен...

Мостовой сообщил на землю, что идет на восьмой круг, и экипаж с удвоенной энергией принялся орудовать шестом. Но тут неожиданно заглох левый двигатель. Приборы по-прежнему показывали наличие горючего, но уже стало ясно, что топливомеры неисправны. Мостовой дрожащим голосом сообщил на землю, что керосина практически не осталось. Нарбут не верил своим ушам. "Срочно на посадку!" - приказал он. И тут решил отойти от инструкции. В связи с чрезвычайными обстоятельствами он разрешил пролет через город.

Надо отдать должное смелости руководителя полетов за такое решение. Машина могла рухнуть на жилые дома, и тогда ему совсем бы не поздоровилось. Нарбут рискнул. Однако... когда самолет пролетал над Адмиралтейством, заглох другой двигатель. Воцарилась гробовая тишина. Самолет бесшумно летел по инерции, с каждой секундой скорость падала. Тишину взорвал вопль второго пилота Чечнева.

- На воду сажай! На воду! Сядем! Клянусь! Говорю, как бывший гидропилот!

"Куда трос цеплять?"

Раздумывать было некогда. Мостовой приказал экипажу идти в салон и отвлекать пассажиров, а сам развернул машину параллельно Неве. Мостов на Неве в пять раз больше, чем на Гудзоне. Литейный мост махина миновала на высоте 90 метров. Затем, на высоте 30 метров, самолет пролетел над Большеохтинским мостом. На высоте 10 метров машина пролетела над строившимся мостом Александра Невского, и находившиеся на нем рабочие с перепугу даже попрыгали в воду...

Самолет рассек волны, нырнул носом, но потом выплыл и, лебедем проскользив по волнам, остановился в 100 метрах от Финляндского моста.

- Когда неподалеку от нас с неба плюхнулся самолет, меня чуть не хватил удар, - расскажет потом комиссии капитан буксира Юрий Поршин. - Первые минуты я не верил собственным глазам, потом стал потихонечку приходить в себя. Приказал отцепить плоты, которые мы тащили, и подплыть к самолету. Пилот открыл кабину и попросил отбуксировать борт к берегу, поскольку в салон поступала вода через пробитый фюзеляж. Я спросил: "Куда подцепить трос?" Недолго думая, разбили стеклянный купол кабины и накинули петлю прямо на штурвал.

Самолет подтянули к причалу завода "Северный пресс". Крыло легло на плоты, и образовалось нечто вроде трапа. Пассажиры, среди которых было двое детей, начали с вещами выходить через верхний люк. Все они были спокойны, кто-то даже улыбался... На берег высыпало несколько сотен рабочих. Стали кричать "ура!".

А последним из самолета вышел красивый, стройный мужчина. Это был командир Виктор Мостовой. Члены экипажа, говорят, заметили у него в волосах вдруг появившуюся седину.

За экипажем из "Пулково" прибыл вертолет, а за пассажирами автобус "ПАЗ". Пассажиров отвезли в аэропорт, а экипаж - на "разбор полетов".

Пришел пароход с водосливом, начал откачивать из самолета воду. Однако вода из пробоины все равно прибывала. К утру Ту-124 затонул. На другой день подвели понтоны и буксиром отправили самолет на территорию войсковой части. Позже комиссии приняли решение списать машину. От нее отсоединили кабину и отправили в качестве тренажера в Тамбовскую область, в Кирсановскую авиашколу. Красивые кресла распродали прохожим по цене бутылки водки. Фюзеляж долго валялся на берегу, потом его разрезали на металлолом.

Разгильдяйство или подвиг?

Главное управление Гражданского воздушного флота СССР расценило "подвиг" Мостового как форменное разгильдяйство. Посадку на Неву ему никто не давал. О своем решении сесть на воду экипаж даже не сообщил на землю... Словом, Мостового отчислили из Таллинского авиаотряда.

Но вскоре слухи о происшествии просочились в зарубежную прессу - среди пассажиров того рейса были ведь и иностранцы! Они и подняли шумиху о подвиге советского летчика. Взахлеб рассказывали, как пилот запросто посадил машину на воду между двумя мостами и при этом никто не пострадал... Поскольку дело приняло такой оборот, Мостового решили все же признать героем и наградить орденом Красной Звезды, а его экипаж наградили медалями.

После этого Виктор Яковлевич приехал в Ленинград учиться в Академии гражданской авиации.

- В нашей академии он проучился недолго, - рассказывает "Неделе" директор музея академии Нателла Сафронова. - Разумеется, среди учащихся он был звездой. Как-никак герой, орденоносец. Технику его посадки на воду стали изучать в академии... Сам Мостовой был, между прочим, высоким, красивым и элегантным мужчиной. Вел себя, что греха таить, немного заносчиво. К учебе относился несерьезно, полагая, что теперь не ему надо учиться тонкостям пилотажа - это у него следует учиться. Словом, он нахватал двоек, и его отчислили за неуспеваемость. А потом он больше не восстанавливался.

После академии Мостовой работал в Краснодарском авиаотряде, затем в Аэрофлоте. В конце 80-х он со своей семьей переехал в Израиль, и там его следы затерялись...

Такая вот вышла история у нашего героя



Best regards, Boris

--- Ручка шариковая, цена 1.1.5-021027